Неточные совпадения
Бледная, задумчивая девушка, по какому-то странному противоречию с его плотной натурой, сделала на него
сильное впечатление. Он на вечерах уходил из-за карт и погружался в непривычную думу, глядя на этот полувоздушный призрак, летавший перед ним. Когда на него падал ее томный взор, разумеется, случайно, он, бойкий гладиатор в салонных разговорах, смущался перед робкой
девочкой, хотел ей иногда сказать что-нибудь, но не мог. Это надоело ему, и он решился действовать положительнее, чрез разных теток.
— Мое сердце? Ты заботишься о нем, да? Хорошо,
девочка, спасибо! Но — посмотрим, чье сердце
сильнее!
— А вот каким образом… Знаете ли, что именно такие
девочки топятся, принимают яду и так далее? Вы не глядите, что она такая тихая: страсти в ней
сильные и характер тоже ой-ой!
Он вспомнил, как в детстве во время грозы он с непокрытой головой выбегал в сад, а за ним гнались две беловолосые
девочки с голубыми глазами, и их мочил дождь; они хохотали от восторга, но когда раздавался
сильный удар грома,
девочки доверчиво прижимались к мальчику, он крестился и спешил читать: «Свят, свят, свят…» О, куда вы ушли, в каком вы море утонули, зачатки прекрасной, чистой жизни?
Марья, старшая невестка, побледнела, прижалась к печи, и как-то странно было видеть на лице у этой широкоплечей,
сильной, некрасивой женщины выражение испуга. Ее дочь, та самая
девочка, которая сидела на печи и казалась равнодушною, вдруг громко заплакала.
Кто
сильный даст мне руку помощи? Никто. Никто. Где найду я то вечное, к чему я мог бы прилепиться со своим жалким, бессильным, до ужаса одиноким «я»? Нигде. Нигде. О, милая, милая
девочка, почему к тебе тянутся сейчас мои окровавленные руки — ведь ты также человек, и также ничтожна и одинока, и подвержена смерти. Жалею ли я тебя или хочу, чтобы ты меня пожалела, но, как за щитом, укрылся бы я за твоим беспомощным тельцем от безнадежной пустоты веков и пространства. Но нет, нет, все это ложь!
Заранее вытаращив глазенки и затаив дыхание, дети чинно, по паре, входили в ярко освещенную залу и тихо обходили сверкающую елку. Она бросала
сильный свет, без теней, на их лица с округлившимися глазами и губками. Минуту царила тишина глубокого очарования, сразу сменившаяся хором восторженных восклицаний. Одна из
девочек не в силах была овладеть охватившим ее восторгом и упорно и молча прыгала на одном месте; маленькая косичка со вплетенной голубой ленточкой хлопала по ее плечам.
Тогда человек пошел к крысе и сказал: «Крыса! ты
сильнее всех; женись на моей
девочке». Крыса согласилась. Человек вернулся к
девочке и сказал: «Крыса
сильнее всех: она грызет горы, горы останавливают ветер, ветер гонит тучи, а тучи заслоняют солнце, и крыса хочет жениться на тебе». Но
девочка сказала: «Ах! что мне теперь делать! как же я выйду замуж за крысу?» Тогда человек сказал: «Ах! если б моя
девочка сделалась опять мышью!»
Человек пошел к горам и сказал: «Горы! женитесь на моей
девочке; вы
сильнее всех». Горы сказали: «
Сильнее нас крыса: она грызет нас».
Человек пошел к ветру и сказал: «Ветер! ты
сильнее всех; женись на моей
девочке». Ветер сказал: «Я не
сильнее всех: горы останавливают меня».
Человек пошел к солнцу и сказал: «Солнце! моя
девочка хочет выйти замуж за того, кто
сильнее всех на свете.
Человек пошел к тучам и сказал: «Тучи! вы
сильнее всех; женитесь на моей
девочке». Тучи сказали: «Нет, мы не
сильнее всех, ветер гоняет нас».
«За кого ты хочешь замуж?»
Девочка сказала: «Хочу выйти за того, кто
сильнее всех на свете».
Ты
сильнее всех; женись на моей
девочке».
У Марфы, кроме побоев на лице, были сломаны два ребра и разбита голова. Но
сильная, здоровая молодая женщина справилась через полгода, так что не осталось никаких следов побоев.
Девочка же навек осталась полукалекой. У нее были переломлены две кости руки, и рука осталась кривая.
Слон опять вытягивает хобот и дует в самое лицо
девочки теплым
сильным дыханием, отчего легкие волосы на голове
девочки разлетаются во все стороны.
— Не беспокойтесь, моя милая, я донесу вашу бедную крошку, — кротко промолвила черная женщина и, охватив
сильными руками
девочку, бодро понесла ее вверх по ступеням…
Напрасно отговаривала Павла Артемьевна Наташу брать на себя непосильный еще ей после болезни труд;
девочка так трогательно молила разрешить ей поработать наравне со всеми, так убедительно доказывала, что сейчас она
сильная и окрепшая как никогда и что сама она не возьмется за слишком тяжелое дело, что Павле Артемьевне, особенно светло настроенной после говенья, оставалось только согласиться с нею.
Столкнутся две
девочки или две группы, и сейчас же зазвучат вопросы: «Который билет учите?» — «А вы?» — «Ты Ветхий прошла?» — «А ты?» — «Начала молитвы!» Более
сильные ученицы взяли на свое попечение слабых и, окруженные целыми группами, внятно и толково рассказывали священную историю или поясняли молитвы.
С утра 22 декабря
сильное оживление царило в младших классах. Младшие разъезжались на рождественские каникулы…
Девочки укладывали в дортуаре в маленькие сундучки и шкатулочки свой немногочисленный багаж.
Девочка смотрела на звездное небо, на белые сугробы и шла все тише и тише. Силы оставляли ее. Озноб делался
сильнее. Мысли вязались с трудом в утомленной головке Таси. Странная ломота охватывала все тело.
Вслед за Ниночкой Рузой, между ней и Берг, подходила Тася. Не спокойно было на душе
девочки, и чем ближе приближалась она к злополучному мешку, тем сердце её билось чаще и
сильнее. Ей казалось немыслимым запустить туда руку и вынуть билетик. Она была заранее уверена, что судьба справедливо накажет ее, Тасю, и даст узнать её вину.
Что было дальше —
девочка не помнила. Перенесенные волнения, колючие боли во всем теле и
сильная лихорадка сделали свое дело, и она впала в какое-то не то болезненное забытье, не то в тяжелый сон, полный ужасов и кошмаров…
Мисс Мабель быстро перегнулась за борт и
сильными руками вытащила из воды
девочку.
Тарочка и Митюша были особенно счастливы сегодня, что их друг Тася встала наконец с постели, где пролежала три недели в тифозной горячке. Последствия ночного бегства и душевного волнения отразились на подточенном организме Таси. Она была на волосок от смерти. Но тщательный уход, a главное
сильная, крепкая натура
девочки смогла вынести тяжелую болезнь, и Тася воскресла.
Вот она уже у цели. Вот музыка перешла в нежные, мелодичные аккорды — и Тася, под эти чарующие звуки, достигла крошечной площадки, с которой ей надо будет пуститься в опасное путешествие по проволоке. Сердце её забилось сильно, сильно… Дыхание замерло в груди. Голова закружилась
сильнее. Отчаянный страх охватил
девочку.
На улице он уж был; к товарищам идти стыдно. Опять некстати припомнились ему две девочки-англичанки… Он прошелся из угла в угол по «общей» и вошел в комнату Августина Михайлыча. Тут сильно пахло эфирными маслами и глицериновым мылом. На столе, на окнах и даже на стульях стояло множество флаконов, стаканчиков и рюмок с разноцветными жидкостями. Володя взял со стола газету, развернул ее и прочел заглавие: «Figaro»… Газета издавала какой-то
сильный и приятный запах. Потом он взял со стола револьвер…
Она рада бы была прервать надрывающую мелодию, такую простую, доступную всякой начинающей
девочке, — и не могла. Звуки заплетались сами собою, заставляли ее плакать внутренне, но глаза были сухи. В груди ныло все
сильнее.
Лиза была не по летам развитая
девочка: в двенадцать лет похожа была на взрослую девицу по разговору, хотя по внешности не казалась старше своих лет; с миловидностью почему-то английского типа, с двумя выдающимися зубами верхней челюсти, с забавным англо-французским акцентом, когда говорила по-русски, со смесью детскости, с манерами и тоном взрослой девицы. Она не говорила Герцену"папа", а называла его и в его присутствии"Александр Иваныч", с
сильной картавостью.
Схватила в свой
сильный клюв мертвую Галю большая птица и быстро поднялась с нею от земли и озера высоко, высоко к небу. А там уже ждали Галю. Ждали ее прекрасные белые существа, мальчики и
девочки с серебряными крылышками за спиною. Увидели они птицу с мертвою
девочкою в клюве, подхватили Галю на руки и понесли в небеса.
Да, несколько минут тому назад, она была
девочка; теперь стала женщиной, твердой,
сильной, готовой вступить в борьбу с невзгодами жизни.
Юноша-вождь слушал Галю, и чем дальше говорила она, чем смелее становилась ее речь, тем
сильнее трепетал дикий воин. Страх и благоговение отразились в его лице к концу Галиной речи. Он упал к ногам
девочки и, ударяя себя в грудь, вскрикнул страшным голосом...
Брюнетка оглядела комнату, покосилась на мужчину и
девочку и, пожав плечами, пересела к окну. Темные окна дрожали от сырого западного ветра. Крупные хлопья снега, сверкая белизной, ложились на стекла, но тотчас же исчезали, уносимые ветром. Дикая музыка становилась всё
сильнее…
Трагического в этих развязках никогда не было. Благодаря такту, сердоболию и щедрости Степаниды Васильевны все эти дела устраивались мирно и ладно, ко всеобщему удовольствию всех мало-мальски близких к девушке лиц. Исключение составлял единственный случай с пятнадцатилетнею крестьянскою
девочкою, занявшей особенно
сильное положение в сердце Вишневского и оставившей ему сына и неприятный след в его воспоминаниях.
Жать, косить ей, Даше, приходится часто. Она любит всем сердцем эту работу. Она —
сильная. Недаром ее все принимают за взрослую девицу, хотя ей только что исполнилось четырнадцать лет. «Великанша», — вдруг вспомнилась
девочке кем-то брошенная о ней фраза. «Великанша»… Ну и Бог с ними. Пускай называют, как хотят. Что — убудет из-за всего этого от нее, Даши?
Видно было, что этот
сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этою черненькою, грациозною, любящею другого
девочкой.
И вот что
сильнее поразило меня: это родственные письма, адресуемые из деревень к проживающим в Петербурге молоденьким
девочкам, находящимся в услужении или в учении.